«Кто сегодня делает философию в России»:

переписка Н.Солодухо и Н.Вересова

по поводу рецензии Н.Вересова

 

 (Переписка публикуется с согласия обоих авторов)

 

 

Письмо Н. Солодухо – Н. Вересову от 18.04.08

                                                                

Уважаемый Николай Вересов!

Кто-то должен был начать анализировать книгу «Кто сегодня делает философию в России», и, похоже, Вы в числе первых. С этим Вас можно поздравить. Это дело благодатное, тем более что академические философские круги в силу ряда обстоятельств пока обходят книгу молчанием. Я понимаю, что оценить разноцветную палитру современной русской философии не очень простое дело. Наши профессиональные университетские философы, по крайней мере, еще не взялись за это.

 

Поскольку чтение раздела - Теория «философии небытия» Н. Солодухо - вызвало у Вас некоторые недоуменные вопросы, а этот раздел имеет ко мне непосредственное отношение, то я бы хотел кое-что разъяснить.

 

Иронизируя над названием интервьюеров, Вы говорите о несуразности выражения «теория философии». Однако, между «теорией философии» (о которой Вы пишите) и теорией «философии небытия» (или, например, теорией «философии любви», или теорией «философии искусства» и т.п.) есть заметная разница. Теория философии – это метафилософская система знаний  о структуре и содержании философии как таковой (что, кстати, отличается от понятия «философская теория»). А теория «философии небытия» - это одна из возможных форм представления «философии небытия». Наряду с этим может быть: понятие «философии небытия», концепция «философии небытия», тезисы «философии небытия» и т.п. Не всякая философская работа строится как теория, но в данном случае речь идет о представлении «философии небытия» в форме теории. Возможна не только теория «философии небытия», но и практика «философии небытия» и др. Улавливаете нюансы?

 

Другое дело, что Вам как психологу ближе и интереснее не теоретическое изложение философских идей, а их практическая, прагматическая значимость, видимо, поэтому моя книга, содержащая в основном теорию, не вызвала у Вас большого интереса. Ну, уж это дело вкуса.

 

И еще, Вы довольно произвольно вырываете из контекста теории некоторые понятия и выводы, соединяете их по-своему и затем свою собственную конструкцию критикуете.

 

Если бы Вы не ограничились только интервью, а заглянули и во вторую часть книги «Кто сегодня делает философию в России», то обнаружили бы среди манифестов и мою статью, в которой говорится не только об абсолютном, но и об относительном, о конкретном и других видах небытия. Это же и многое другое Вы бы нашли и в монографии «Философия небытия», читая ее внимательно.

 

А теперь относительно того, что большинство философов отказывают небытию в онтологическом статусе. Ничего тут не поделаешь – такова европейская традиция в философии и науке, идущая от Парменида, который утверждал, что «небытия нет совсем»! К этому надо бы добавить отношение марксистской философии к теме небытия, которое сохраняется в России по сей день. Да и Вы, похоже, все же склоняетесь к этой же точке зрения, отрицающей онтологическую ценность небытия, если изучение проблемы небытия сравниваете с поиском «третьего глаза», который, как известно науке, не существует.

Кстати, одна из важных идей моей «философии небытия» в том, что небытие (в различных своих проявлениях) играет существенную конструктивную роль в формировании реально существующих, то есть бытийных, предметов и явлений. И это, между прочим, верифицируемо.

 

Аналогичные замечания можно было бы высказать и по поводу Ваших рецензий, касающихся других авторов этой книги. Будьте внимательны не только к букве, но и к сути содержания текстов и концепций критикуемых авторов!

Если Вы человек, склонный к саморефлексии, возможно, это письмо подтолкнет Вас внести коррекцию в текст своих интернет-заметок, и, может быть, заставит задуматься над их общим названием, которое имеет весьма «попсовый» характер.

 

Всего доброго,

 

Н.М.Солодухо

(Некоторые данные об авторе содержатся в Интернете на сайте «Ученые России. Энциклопедия» http://www.famous-scientists.ru/1537/  ).

18 апреля 2008

 

 

Письмо Н. Вересова – Н. Солодухо от 20.04.08

 

     Уважаемый Натан Моисеевич.

 

Спасибо за письмо. Оно интересно, несмотря на несколько поучительный тон. Мои заметки - это субъективное мнение психолога, "интересующегося философией", так что не принимайте их как голую критику. Однако, я по-прежнему считаю, что большинство философов признают небытие отнюдь не в гносеологическом, а именно в онтологическом смысле. Более того, я по-прежнему считаю термин "теория философии небытия" крайне неудачным.

 

Что же касается "буквы и сути содержания" критикуемых текстов, то позвольте Вас уверить, что когда у авторов некоторых концепций не сходятся концы с концами, то это видно не только психологу, но и каждому внимательному читателю. Как тут быть внимательным "к букве и содержанию", если сами авторы таковым вниманием не отягощены?

 

Отсутствие выверенной рефлексии над собственными текстами есть признак того, что я называю "философской попсой". Так что название моих заметок вполне уместно.

Ещё раз спасибо

Желаю успехов

С уважением

НН

20.04.08

 

 

 

 

Открытое письмо Н. Солодухо – Н. Вересову от 25.04.08

 

Уважаемый Николай Николаевич!

  

         Я рад, что Вы ответили на мое письмо и ответили быстро. Это, по-моему, говорит о Вашей открытости и возможности диалога с Вами.

Вместе с тем, я разочарован, так как вновь не получил аргументированного ответа. Вы мне опять пишите, что Вам не нравится выражение «теория философии небытия», но мое интервью названо по-другому: теория «философии небытия». Вы видите, где стоят кавычки? Это дает другой смысл выражению. Хотя это выражение не мое, я все же нахожу его правильным с содержательной стороны, так как речь идет о теоретическом изложении «философии небытия» (об этом уже говорилось подробно). Все мои аргументы Вы пропустили мимо. Если Вы их не принимаете, то покажите их ошибочность. К сожалению, ничего такого  нет.

А от Вас я слышу: «я по прежнему считаю», «это субъективное мнение»…

Где Ваши логические или фактические аргументы? Где аргументы, раскрывающие Ваши онтологические или метафизические познания. Где, наконец, Ваша концепция критикуемой темы? Этого нет ни в тексте рецензии, ни в письме. Для того чтобы судить других, надо самому иметь твердые представления о предмете суждения.

Ссылки на «субъективное мнение психолога, "интересующегося философией"» в контексте обширной рецензии на многогранную философскую книгу, представляющую тридцать философствующих субъектов, выглядят весьма странно.

Вы, хлестко отделывая докторов философии МГУ (я имею в виду, например, А.Ашкерова или Ф.Гиренка), тут же прикрываетесь своей некомпетентностью - хороша позиция! В своей рецензии Вы «поддаете» вузовским философам и академикам и при этом оговариваетесь: я любитель, я психолог… Нет, уж извините. Тут так: либо не берись не за свое дело, либо взялся за гуж – так не говори, что не дюж.

Да Вы, судя по всему, «не дюжим» в философии себя и не считаете, иначе не взялись бы за труд, который ко многому обязывает. Ну, а свое что-нибудь Вы сказать можете в философии?

Кстати, в области философии свое слово сказало гораздо больше специалистов, пришедших из различных областей знания, чем философов по образованию. Так что ссылки на любительство не проходят у тех, кто ступил на тропу философии.

Вы как психолог должны понять и такую вещь: то, что написали и разместили в Интернете Вы, прочтет гораздо большее количество людей, чем саму рецензируемую книгу. Во-первых, потому, что сама книга не так доступна, как разрекламированный Вашим другом В.Кудрявцевым сайт (где, кстати, дана очень лестная характеристика Вам, Николаю Вересову), и откуда открывается выход на Вашу рецензию.

Во-вторых, разобраться широкому читателю в философских взглядах и концепциях авторов книги очень не просто (для этого нужна специальная подготовка), а вот воспринять от известного психолога (как пишет о Вас В.Кудрявцев),  проникновенного знатока человеческих душ, что один автор что-то напутал, у другого что-то не сходится, третий не умеет ясно изъясняться, четвертый что-то не дочитал, пятый пустозвон, шестой прохиндей и т.п., - вот это понять читателю значительно проще.

В-третьих, надо учесть, что многие имена, особенно вузовских преподавателей, широким кругам читателей не известны (далеко не все выставляют себя в ЖЖ), а Ваши рецензии нарисовали искаженные негативные портреты ряда авторов, по которым и будут о них судить. Представляю, что теперь будут думать, скажем, о Федоре Гиренке, читатели, впервые узнавшие это имя от Вас. А ведь он философ весьма интересный, своеобразный. Даже Д.И.Дубровского, заслужившего уважение своей устойчивой и последовательной позицией по проблеме идеального, Вы развенчали. То же можно сказать и об анализе текстов составителя этой книги, без которого подобный проект, скорее всего, вообще бы никогда не состоялся, - Алексея Нилогова.

Усилиями такого энтузиаста, у которого юношеский задор бьет через край, который раскрепощено мыслит, который просто хлещет неологизмами в словах и делах, - вот  усилиями такого и можно было собрать под одной крышей наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии. Вероятно, это еще не все, кто мог быть включен в такую книгу. Но почти все, кто попал в нее, – попал вполне заслужено. И тот критерий, по которому шел отбор, может быть, и есть самое удачное в этой книге (что Вы не смогли оценить по достоинству). Отбирались те, кто имеет свои собственные философские тексты и изложенные в них авторские концепции (замечу, что, к сожалению, не все попавшие в эту книгу отвечают этому критерию).

Наконец то, нашелся человек, который возмутился по поводу существования моря пересказчиков и интерпретаторов чужих идей и чужих теорий в области философии. Конечно, выдающихся философов надо знать (не об этом речь), но нельзя же зацикливаться на них. Ну, сколько можно перепевать и перемалывать одно и то же: сначала Маркса и Гегеля, потом Фрейда, потом Хайдеггера, потом постмодернистов,… Надо и новое говорить. Неужели в современной России, действительно, нет своих оригинально мыслящих философов?

Эта книга показывает, что они есть. Правда, их мало, но они, все же, есть!

Вот о чем надо писать!

А Вы пытаетесь отыскать какое-нибудь гнильцо почти в каждом авторе. Причем привязываетесь к словам, выражениям, по мелочам. Где глубокий анализ концепций авторов, чтобы так резко судить или ерничать? Скользите по поверхности. Вот это и есть популизм. Расхваливаете главным образом тех, кого хорошо знаете, кого считаете своими учителями, чьи лекции слушали, кто глаголит устоявшиеся истины. Вспомните Фрэнсиса Бэкона: «идолы театра», авторитеты  являются препятствиями на пути познания.

Но даже, если собрать только тех, кто Вам нравится, тоже будет не мало.

А в действительности – книга перенасыщена мыслями. Поэтому писать в названии своей рецензии, что у включенных в книгу «чуть-чуть мысли», - это похоже на инстинктивное желание принизить других, чтобы возвыситься хоть как-то самому в своих собственных глазах и в глазах читателя. 

А еще это напоминает рассказ Василия Шукшина «Срезал»: в нашем случае пришел любитель философии психолог и «срезал» университетских профессоров философии, серьезных политологов и философствующих литераторов.

Остается только вопрос: для чего это надо было Вам, имеющему свою профессиональную нишу? А, может быть, это надо было не Вам?

 

С надеждой на понимание,

Н.М.Солодухо

25.04.08

P.S. Я оставляю за собой право открыто опубликовать это письмо.

 

 

Письмо Н. Солодухо – Н. Вересову от 27.04.08

 

Уважаемый Николай Николаевич!

 

   Для того чтобы у Вас сложилось более ясное представление относительно онтологии в России, посылаю вам информацию о Российском Онтологическом обществе, в состав научного совета которого я вхожу. Обратите внимание на цели этого общества, на тематику, в частности, на мероприятия, которые проводятся в Казани.

          Кроме того посылаю Вам программу Международной конференции по онтологии, прошедшей в 2007 году на базе СПб-го университета. Обратите внимание на мой доклад на первом пленарном заседании и на название секции, которую я вел. Кстати, по материалам этой конференции в СПб-ге издана книга. В своем докладе об отношении онтологии и метафизики я говорил о распределении акцентов на бытии и небытии в этих сферах: в онтологии в центре внимания «бытие», в метафизике – «небытие» и комплекс связанных с ним понятий.

         Я встречался с сотнями, тысячами вузовских и академических философов на различных конгрессах и конференциях и знаю их настроения и отношение к проблеме «философия небытия», что и дает мне право говорить на эту тему. В значительной степени благодаря моей инициативе за последние десять лет эта проблема также стала находиться в центре внимания большого числа отечественных онтологов.

         По двум – трем философским книгам, по учебнику Звездкиной невозможно сказать об атмосфере в той или иной отрасли философского знания. Так что чтение разных книг здесь не причем. Требуется хорошее погружение в сферу определенной деятельности и значительный опыт общения специалистов и обсуждения соответствующих проблем, чтобы судить о них. Я бы, например, не взялся резко судить о статьях аксиологов или антропологов, так как не занимаюсь специально этими областями философии, хотя около тридцати лет работаю на кафедре философии. Сегодня философия так же дифференцирована и специализирована по разным отраслям, как, скажем, физика или та же психология. Общее состояние современной психологии представляю, так как вхожу в состав диссертационного спецсовета по психологическим специальностям в своем университете и участвую в работе его заседаний.

Что же касается Вашего сравнения философской проблемы небытия с проблемой «третьего глаза», то оно для специалиста в области онтологии (а тем более – в области метафизики) выглядит, по крайней мере, некомпетентно. В программе деятельности Российского Онтологического общества тема «небытия и ничто» выделена в число приоритетных тем современной онтологии.

Относительно онтологических оснований тех или иных понятий могу Вам сказать следующее: теория «философии небытия» позволяет говорить о необходимости пересмотра целого ряда устоявшихся положений, в том числе и в логике, так как традиционные логика, философия и наука строились по принципам «философии бытия», которая учитывает только одну сторону мира – бытийную. В этом-то вся и штука!

 

Всего доброго,

Н.М.Солодухо

         27.04.08

 

Письмо Н. Вересова – Н. Солодухо от 29.04.08

 

Здравствуйте, уважаемый Натан Моисеевич.

Благодарю Вас за письмо. Оно для меня тем более ценно, что Вы - единственный из авторов, представленных в книге «Кто сегодня делает философию в России», кто счёл возможным отозваться  на мою рецензию-размышление. В своём письме Вы задали ряд вопросов и выдвинули некоторые упрёки в мой адрес. Что ж, я, как Вы совершенно верно заметили, не чужд рефлексии и готов к открытому диалогу, то есть к разговору по существу, по содержанию. Но давайте обо всём по порядку.

1. Начну с конца, дабы не отвлекаться на мелочи и сразу расставить все точки над «И».

Вы пишете, что оставляете за собой право открыто опубликовать своё письмо. Разумеется,  это будет справедливо, ведь я свою рецензию на книгу опубликовал открыто. Это – Ваше право. Только если играть честно, то публиковать нужно всю переписку, не так ли?

Далее, Вы пишете: для чего это надо было Вам, имеющему свою профессиональную нишу? А может быть, это надо было не Вам? Вы – не единственный, кто обвиняет меня в том, что текст мой написан по заказу, проплачен и т.д. Вы, правда, делаете это не грубо, в виде осторожного предположения, но сути дела это не меняет. Мне кажется, что совсем плохи дела в пределах возлюбленного отечества, раз даже философы (носители свободной мысли, по определению) настолько несвободны, что и представить себе не могут, что кто-то может свободно писать, чтобы высказывать свои мысли по поводу состояния дел, и делать это совершенно бесплатно, не по заказу, а исключительно из желания разобраться в сути дела, и уж вовсе не для сведения счётов. Извините, но в классическом психоанализе это называется «проекцией». И ещё: Вам, как философу небытия, не приходила в голову мысль, что эфемерные «те, кому это надо было» могли бы обратиться с этим заказом не к психологу, а к философу?

2. Моя позиция ясно заявлена – рецензия есть лишь мнение интересующегося философией психолога о данной книге. На большее я не претендую. Но и на меньшее тоже. Так неужели Вы действительно считаете, что ответственно высказывать своё мнение о философских текстах могут только философы и никто больше? Я не думаю, что философия существует только и исключительно для философов – это (если перефразировать известный афоризм) – слишком серьёзное дело, чтобы оставлять его философам. Более того, я уверен, что взгляд со стороны исключительно полезен для самой философии, если, конечно, это – философия, а не отыгрывание своих комплексов через череду абстрактных безответственных псевдофилософских построений. И ещё: в аннотации к рецензируемой книге ясно сказано, что предназначена она, кроме прочих, и для всех, «интересующихся философией». Я – из интересующихся, и интерес мой к качественной философии – не от нечего делать на досуге, как Вы понимаете. Так вот, разве «интересующийся» не может высказать мнение о прочитанном и выложить это мнение на своём личном сайте?

А теперь – к сути дела.

3. Вы упрекаете меня в следующем: А Вы пытаетесь отыскать какое-нибудь гнильцо почти в каждом авторе. Причем привязываетесь к словам, выражениям, по мелочам. Где глубокий анализ концепций авторов, чтобы так резко судить или ерничать? Скользите по поверхности. Вот это и есть популизм.

Упрек, как мне кажется, не по адресу. В своей статье я только анализировал представленные в книге тексты, за которые авторы их, как мне кажется, несут профессиональную ответственность. Когда, кроме самих текстов, представленных в книге, я обращался и к другим работам кого-то из авторов, то оговаривал это специально. Повторю ещё раз – я анализировал не концепции авторов, а тексты, как таковые. И потом, это – рецензия, и цитирование анализируемого текста является вполне естественным. Я ясно писал, что в этих интервью и в этих манифестах есть некоторые фрагменты, которые привлекли моё внимание. По Вашей логике получается, что любое цитирование можно сразу же объявить некорректным, выдернутым из контекста и т.д. и т.п.  По Вашей же логике получается и то, что для того, чтобы «так резко судить и ёрничать» нужно дать глубокий анализ концепций авторов. Но я анализировал лишь тексты, представленные в книге (моя рецензия – это рецензия на книгу!), и если в текстах я видел совершенно определенные несуразности, нестыковки, логические ляпсусы и просто глупости – то я обращал на это внимание, каждый раз стараясь пояснять, почему, с моей точки зрения, это – несуразности, нестыковки и глупости. А когда я в этих текстах видел интересные, с моей точки зрения, мысли и идеи – я и на это обращал внимание тоже.

Про так называемое «гнильцо» у авторов. Зачем Вы так? Если бы это было моей целью – то не стоило бы и затевать всё это дело. Но когда сами авторы допускают откровенные логические ляпы, городят чушь и не утруждают себя аргументацией – это видно не только мне, но и любому внимательному читателю. И это – не мелочи, позволю Вам заметить. Когда говорят, что бессмысленность в языке невозможна – это не мелочь! Когда говорят, что наука появилась в Греции, а не в Китае – это не мелочь. Проект О. Матвейчева – это не мелочь! Когда заявляют, что классические способы философствования устарели и место им в музее – это не мелочь. И вообще Слово (и в философии, и вообще) – не мелочь. Это для некоторых современных российских философов слово – мелочь. Вот они и городят что попало. Такое безответственное отношение к своему слову  и есть самая большая профанация философии. Неужели авторы представленных текстов не удосужились хотя бы бегло перечитать то, что они сами написали, и убрать из своих текстов очевидные ляпы? Откуда такое неуважение к читателю? Пипл всё схавает? Нет уж, позвольте не согласиться. Есть люди, которые умеют внимательно читать.

4. Вы пишете: Где Ваши логические или фактические аргументы? Где аргументы, раскрывающие Ваши онтологические или метафизические познания? Где, наконец, Ваша концепция критикуемой темы? Этого нет ни в тексте рецензии, ни в письме. Для того чтобы судить других, надо самому иметь твердые представления о предмете суждения.

Простите, но я соглашусь лишь частично. Комментируя фрагменты интервью, я старался приводить аргументы и мнение своё обосновывать. Готов, если есть к этому интерес, развернуть аргументацию подробнее. Только ведь, как я понял, Вам они не нужны.  Куда как легче упрекнуть психолога, что лезет он не в своё дело, да ещё и по чьему-то заказу, чем ответить по существу дела и представить аргументы, показывающие, ГДЕ и В ЧЁМ он не прав. Да как, скажите, можно ответить, когда психолог дает понять, что тексты некоторых философов полны всякого рода несуразностей, а то и просто глупостей? И, наконец, по Вашей логике получается, что для того, чтобы судить других, нужно иметь твердое суждение о предмете. Абсолютно согласен! Но судил я лишь о текстах, и смею Вас уверить, философский текст от набора псевдоабстрактных конструкций отличить могу, так что представления у меня есть, как мне кажется. Во всяком случае, я старался не быть голословным. Критикуйте меня, показывайте, В ЧЁМ я не прав. Покажите  на примерах из моей рецензии, что то, что я назвал глупостью, на самом деле не глупость, а глубокое философское рассуждение. Ткните носом неразумного психолога-любителя в его же собственный текст и покажите всем, что он ничего не смыслит, ничего не понимает. Вот и будет триумф философии тогда, на посрамление всяких злобных дилетантов, которые лезут не в своё дело. Вам и карты в руки. Только вряд ли у Вас это получится, ведь тогда Вам придётся доказывать правоту тех, кто утверждает, что наука возникла в Греции, а не в Китае (Ф. Гиренок), что философский спор, в сущности, мало чем отличается от уличной склоки (А. Сосланд), и что «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мысль сущности (то есть, души-сульфура) о себе самой» (О. Фомин).

5. Теперь – несколько слов о персоналиях.

Вы пишете: Вы как психолог должны понять и такую вещь: то, что написали и разместили в интернете Вы, прочтет гораздо большее количество людей, чем саму рецензируемую книгу. Во-первых, потому, что сама книга не так доступна, как разрекламированный Вашим другом В.Кудрявцевым сайт (где, кстати, дана очень лестная характеристика Вам, Николаю Вересову), и откуда открывается выход на Вашу рецензию.

Опять позволю себе не согласиться. Книгу эту активно пиарят в СМИ и в Интернете, и прочитало её гораздо большее количество людей, чем мою рецензию. Так что читатели сами могут судить, насколько мои размышления соответствуют уровню этой книги. Что же касается В. Кудрявцева, то и здесь всё не совсем так. Статью свою я выложил на своём сайте и дал об этом информацию в своём ЖЖ и в сообществе Ру_философи. В. Кудрявцев сделал ссылку на своём сайте по собственной инициативе. Он на многие материалы сети ссылки даёт, и мой текст - не исключение. В. Кудрявцев просто следит за обновлениями моего сайта, вот и всё.

Вы пишете: Представляю, что теперь будут думать, скажем, о Федоре Гиренке, читатели, впервые узнавшие это имя от Вас. А ведь он философ весьма интересный, своеобразный.

Поклонники Ф. Гиренка едва ли обратят внимание на мою рецензию. С другой стороны, всё, что я о Федоре Ивановиче сказал, и без этого хорошо известно всем, кто серьёзно занимается философией. Каждый свой упрек Ф. Гиренку я готов подтвердить его же текстами. И он, похоже, это знает.

Вы пишете: Даже Д.И.Дубровского, заслужившего уважение своей устойчивой и последовательной позицией по проблеме идеального, Вы развенчали.

И опять я не соглашусь, простите. Развенчивать позицию Д. И. Дубровского нет никакой необходимости. После Э. Ильенкова тут ничего нового сказать нельзя. Мне действительно было интересно узнать, удалось ли за последние 30 лет расшифровать хоть один, пусть самый захудалый, самый элементарный нейронный код психических процессов. Как вы понимаете, мне это интересно именно как психологу.

Вы пишете: Я не говорю о Вашей оценке главного героя этой книги, без которого подобный проект, скорее всего, вообще бы никогда не состоялся, - Алексея Нилогова. Усилиями такого энтузиаста, у которого юношеский задор бьет через край, который раскрепощенно мыслит, который просто хлещет неологизмами в словах и делах, - вот  такой и мог собрать под одной крышей наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии. Вероятно, это еще не все, кто мог быть включен в такую книгу. Но почти все, кто попал в нее, – попал вполне заслужено. И тот критерий, по которому шел отбор, может быть, и есть самое удачное в этой книге (что Вы не смогли оценить по достоинству). Отбирались те, кто имеет свои собственные философские тексты и изложенные в них авторские концепции (замечу, что, к сожалению, не все попавшие в эту книгу отвечают этому критерию).

Про философскую концепцию так обожаемого Вами г. Нилогова я ничего говорить не буду. Когда он говорит, что его тексты – это словесный гной философствования, который он из себя выдавливает, он знает, что говорит. http://www.nietzsche.ru/list_titles.php?r=meet Но Вам этот гной нравится, как я понял. Что ж, дело вкуса. Когда он на своём сайте называет последнюю книгу В. Миронова философским говном – [1] для Вас это, видимо, и есть – «юношеский задор».

Видимо, Вы солидарны с таким его философским стилем. Я это называю другими словами. Жаль, что Вы так и не поняли, что собой представляет г. Нилогов. А может быть, как раз наоборот, он Вам нравится такой «раскрепощённостью мысли». Н. Вересов Вас раздражает, а г. Нилогов – восхищает, и это кое о чём говорит, правда?

Мне лично после общения с этим господином захотелось вымыть руки. Я мог бы сказать и больше об этом господине. Только, боюсь, не поймёте Вы меня. Любовь, как говорится, зла. Только я от таких людей стараюсь держаться подальше, чтобы не испачкаться. Вам же больше нравится держаться к ним поближе, как я понял из Ваших восторженных слов. Не захлебнитесь только в потоках словесного гноя г. Нилогова и иже.

Извините, но когда вы пишете, что «вот такой и мог собрать под одной крышей наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии», вы кого имеете в виду? Дорогой Натан Моисеевич, Вы же всё-таки с психологом разговариваете, со знатоком душ человеческих. И психолог я, прав В. Кудрявцев, профессиональный. На некоторые обороты в речи внимание обращаю немедленно. Поосторожнее надо бы, а? Вы – конечно, в числе наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии, раз и Вас он под свою крышу(?) пригласил. Только вот как насчёт нравственной щепетильности? Или просто скромности? В таких случаях приличные люди всегда оговариваются, что не имеют в виду себя. Вы этой оговорки не сделали. А я – психолог, всё-таки. И потом, словосочетание «под крышей» мне кажется двусмысленным…

Вы пишете: Неужели в современной России, действительно, нет своих оригинально мыслящих философов? Эта книга показывает, что они есть. Правда, их мало, но они, все же, есть! Вот о чем надо писать! А здесь Вы, простите, кого имеете в виду?

И я говорю, что философы в России есть. Мало их, мало, но они есть. И они – не те, о ком Вы думаете. И их гораздо меньше, чем Вы думаете…

Вы пишете: Расхваливаете главным образом тех, кого хорошо знаете, кого считаете своими учителями, чьи лекции слушали, кто глаголет устоявшиеся истины. Вспомните Фрэнсиса Бэкона: «идолы театра», авторитеты  являются препятствиями на пути познания.

Зачем Вы, Натан Моисеевич, на меня наговариваете? Это уж слишком, по-моему. Ведь можно просто взять текст и показать, что Вы не правы. Про устоявшиеся истины Вы тоже переборщили. В рецензии есть много мест, где я именно упрекаю философов в том, что они повторяют устоявшиеся истины. И потом, лучше уж устоявшаяся истина, чем ахинея под видом нового. Хотя, как известно, истина рождается как ересь, а умирает как предрассудок. Кстати, Дмитриева и Секацкого я никогда не слушал, своими учителями не считаю и лично с ними не знаком.

Вы пишете: А в действительности – книга перенасыщена мыслями. Поэтому писать в названии своей рецензии, что у включенных в книгу «чуть-чуть мысли», - это похоже на инстинктивное желание принизить других, чтобы возвыситься хоть как-то самому в своих собственных глазах и в глазах читателя. 

Название моей рецензии можно понимать по-разному и по-разному к нему относиться. Извините, «Логико-философский трактат» - вот книга, перенасыщенная мыслями. И книга «Философские начала цельного знания» перенасыщена мыслями. Правда, любимый Вами «оригинальный» Ф. Гиренок у Вл. Соловьёва увидел только две мысли (да и то, Соловьёву не принадлежащие) – но это характеризует не Вл. Соловьёва, а Ф. Гиренка. А в книге «Кто сегодня делает философию в России» есть мысли и есть философская попса. Мысли в ней больше, чем в опусах Д. Донцовой – это точно. Но и попсы в этой книге  – как раз на пятьсот страниц.

Что касается меня, то мне нет необходимости «возвышаться», тем более «хоть как-то». Я вполне на своём месте и к делу своему отношусь серьёзно и ответственно. Дурно пахнущие «проэкты» меня не привлекают. Ну а те, кому такой запах по душе, сами делают свой выбор.

Вы пишете: А еще это напоминает рассказ Василия Шукшина «Срезал»: в нашем случае пришел любитель психолог и «срезал» университетских профессоров философии, серьезных политологов и философствующих литераторов.

Оставляю это на Вашей совести. А мне позвольте остаться при моей. Я мог бы ответить на это и так: что для того, чтобы увидеть, что король – голый, вовсе не обязательно быть портным. Вы можете гордиться тем, что попали в эту замечательную книгу. Вместе с остальными, как Вы выразились, «философствующими субъектами». Но я предпочитаю читать не философствующих субъектов, а философов, простите мою консервативность. Читать и анализировать написанное. А анализ продуктов деятельности (в данном случае – текстов) есть вполне научный и достаточно информативный метод психологического исследования. В том числе, психологического исследования интеллектуального и личностного уровня тех, «кто сегодня делает психологию в России».

И философия бытия мне интереснее, чем Ваша философия небытия. Включая и теорию «философии небытия» и практику «философии небытия». С кавычками и без.

 

С уважением

Николай Вересов

28.04.08

 

 

Письмо Н. Солодухо – Н. Вересову от 29.04.08

 

Уважаемый Николай Николаевич!

 

             Получил Ваш ответ на мое открытое письмо.

 Мне понравилась Ваша идея опубликовать все письма нашей переписки – четыре моих (вместе с этим) и два Ваших. Я готов это сделать!

 Я человек самостоятельный и независимый. О какой-то любви (или обожании, как Вы пишите) к авторам, попавшим вместе со мной под одну крышу рецензируемой книги, говорить не приходиться: большинство из этих имен я услышал впервые после выхода книги, почти никого из них не знаю лично (включая Ф.И.Гиренка и Д.И.Дубровского). Это специалисты из других отраслей философии, с ними не пересекался. Но я отношусь к ним с уважением, как к своим ситуативным соседям по книге. Сплетнями из ЖЖ не интересуюсь. Переводить разговор из сферы философии в плоскость разбора личностей здесь не хочу. Замечу только: надо уметь отделять плевела от пшеницы - в том числе и по отношению к отдельно взятым лицам.

  А.Нилогов  нашел меня по критерию, названному выше (т.е. по наличию собственного философского текста, в котором предложена авторская концепция) для того, чтобы вместе с М.Бойко взять интервью, - так я попал в эту книгу. Думаю, что тема небытия действительно достойна внимания, хотя это не единственная тема, которой я занимаюсь (еще методология науки,  общенаучное знание, междисциплинарные проблемы – и там имею свои собственные идеи и концепции). Могу лишь сожалеть, что проблему небытия Вы относите к псевдопроблемам (это лишний раз говорит о Вашей философской некомпетентности), ведь небытие невозможно оторвать от бытия, небытие – важнейший фактор формирования бытийных предметов и событий, - именно разъяснению этого и посвящены мои работы по философии небытия.

Платным заказным писателем Вас не считаю. Главная причина, побудившая меня писать о Вашей рецензии на книгу «Кто делает сегодня философию в России», – это тон Вашей рецензии, который мне очень не понравился. В целом тон оскорбительный для авторов книги (начиная с названия) – с насмешками, подковырками в вопросах, которые Вы сами глубоко не понимаете, тон слишком легковесный и самонадеянный. Так профессионалы не пишут: на поверке Вы оказываетесь только любителем психологом.

Вот и вся суть проблемы.

 

Правда, кое-кто может сказать, что любителей бьют… 

Но это тема другого разговора.

 

Желаю успеха в сфере Вашей профессиональной деятельности,

Н.М.Солодухо

 

            29.04.08

 

 

Письмо Н. Вересова – Н. Солодухо от 03.05.08

 

Уважаемый Натан Моисеевич.

 

С самого начала этого письма я хочу сказать, что решил прекратить разговор с Вами по обсуждаемому вопросу, так как не вижу никакого смысла в его продолжении. В основе моего решения лежат две причины. Первая – глубокое различие в наших нравственных позициях, ставшее для меня очевидным в свете некоторых обстоятельств, которые я не хотел бы здесь обсуждать и которые Вам известны. Вторая причина состоит в том, что Вы откровенно не желаете обсуждать мою рецензию по существу и продолжаете навешивание ярлыков. Письмо это я пишу с единственной целью – для того, чтобы более подробно раскрыть (для читателей этой нашей переписки) вторую из означенных причин и не быть голословным.

Сначала про навешивание ярлыков. Вы с изрядной долей высокомерия называете меня психологом-любителем. Цитирую: «…на поверке Вы оказываетесь только любителем психологом. Вот и вся суть проблемы». Ну а себя, разумеется, относите к профессионалам, к разряду «наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии».                 

Называя меня любителем, Вы, как профессионал, видимо, хотели меня этим уязвить. Я на это мог бы ответить так: как известно, существуют некоторые формальные критерии профессионализма в науке. Если исходить только из этих формальных критериев, я мог бы ответить, что научных регалий у меня не меньше, чем у Вас, но я Вас любителем не называл. Я мог бы ответить Вам именно так, но делать этого не буду.

Я мог бы ответить и иначе. Например, вот так. Видимо, всемирно известное издательство Peter Lang теперь публикует книги психологов-любителей, а издательство Казанского университета публикует исключительно книги высоких профессионалов. Я мог бы упомянуть и о том, что университеты Хельсинки, Стокгольма, Карлштадта, Утрехта, Ливерпуля и Шеффилда с некоторых пор, видимо, приглашают меня как научного консультанта исключительно как учёного-любителя, тогда как вся профессиональная наука сосредоточена, конечно, в Казани. Я мог бы сказать и о том, что в университете Оулу в качестве ведущего сотрудника одного из самых лучших научных центров Европы Николая Вересова держат исключительно как любителя. Видимо, своих любителей в Финляндии не хватает, вот и выудили меня из России. Я мот бы ещё добавить, что Еврокомиссия приглашает меня как ведущего эксперта в международных научных проектах только как любителя, в благотворительных целях. Но ничего этого я, повторяю, говорить не буду. Разборки на уровне «А ты кто такой?» достойны лишь Михаила Самуэльевича Паниковского да философа-профессионала А. Сосланда, для которого «философский спор, в сущности, мало чем отличается от уличной склоки».

Просто есть гамбургский счёт в науке, и в этом смысле никакие мои регалии в области психологии, и никакие Ваши в области философии не помогут. Надеюсь, Вы с этим согласны. Но я, сказать по правде, не уверен в этом, ибо если и Вы считаете по гамбургскому счёту, то вряд ли взяли на себя право судить о моём любительстве или профессионализме.

Называя меня любителем, Вы меня совершенно не уязвили. Более того, я хочу сказать, что действительно люблю хорошую, умную, культурную философию, без знания которой невозможно стать и хорошим психологом. Люблю я и грамотных культурных философов, которые не «делают философию», а живут ею, как это и должно быть у философов. А вот ко всякого рода философской попсе (да и вообще, к научной попсе), включая российскую, отношусь крайне скептически. Кстати, Вас покоробило название моей рецензии, но не покоробило название самой рецензируемой книги – «Кто сегодня ДЕЛАЕТ философию в России», а это даёт некоторые основания думать, что серьёзной философии Вы предпочитаете «делателей философии», то есть «философскую попсу». Буду рад, если ошибаюсь в своих предположениях. Но Вы же сами называете участников этой книги «философствующими субъектами», а не философами, так что, похоже, моё предположение не лишено оснований. Хотя я, как любитель, в отличие от Вас – высокого профессионала, не стал бы называть «философствующими субъектами» всех участников обсуждаемой книги. Но Вам, как профессионалу, виднее.

Так что, как видите, суть проблемы вовсе не в том, что я, как Вы выражаетесь, «…на поверке оказываюсь только любителем психологом». Лучше уж я оставлю за собой статус любителя психологии и философии, чем сам себя впишу в число «наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии», как Вы это делаете по отношению к себе. А умные читатели этих писем пусть сами сделают выводы о том, какая из этих позиций предпочтительнее.

А теперь давайте перейдём от ярлыков (темы столь для Вас любезной) к действительной сути дела.

В своём письме я писал следующее:

Комментируя фрагменты интервью, я старался приводить аргументы и мнение своё обосновывать. Готов, если есть к этому интерес, развернуть аргументацию подробнее. Только ведь, как я понял, Вам они не нужны. Куда как легче упрекнуть психолога, что лезет он не в своё дело, да ещё и по чьему-то заказу, чем ответить по существу дела и представить аргументы, показывающие, ГДЕ и В ЧЁМ он не прав.

Критикуйте меня, показывайте, В ЧЁМ я не прав. Покажите  на примерах из моей рецензии, что то, что я назвал глупостью, на самом деле не глупость, а глубокое философское рассуждение. Ткните носом неразумного психолога-любителя в его же собственный текст и покажите всем, что он ничего не смыслит, ничего не понимает. Вот и будет триумф философии тогда, на посрамление всяких злобных дилетантов, которые лезут не в своё дело. Вам и карты в руки. Только вряд ли у Вас это получится, ведь тогда Вам придётся доказывать правоту тех, кто утверждает, что наука возникла в Греции, а не в Китае (Ф. Гиренок), что философский спор, в сущности, мало чем отличается от уличной склоки (А. Сосланд), и что «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мысль сущности (то есть, души-сульфура) о себе самой» (О. Фомин).

Иными словами, я призывал Вас разобраться с моей рецензией по существу. И вот если бы Вы мне ответили по существу поставленного вопроса, развёрнуто и аргументировано показали, ГДЕ и В ЧЁМ я не прав, вот тогда-то «кое-кто мог сказать, что любителей бьют» (цитата из Вашего последнего письма). Вот в чём суть дела. Кстати сказать, я хоть и любитель, но моё мнение о некоторых «делателях философии» совпадает с мнением философов, также представленных в этой книге (А. Пятигорского о Д. Дубровском и Ф. Гиренке, Е. Д. Смирновой о В. Васюкове, Е. Петровской и К. Крылова о том же Ф. Гиренке). Они что, тоже любители, или всё же философы?

Я считаю, что раз уж Вы, с полным на то правом, разумеется, отнесли себя к числу «наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии», то Вам не составит труда показать, что я не прав во ВСЕХ приведенных выше местах, а названные философы – правы. Только уж, будьте так любезны, докажите мне заодно:

1. Что у Ж. Делёза или у М. Фуко нет аутентичных текстов (как утверждает М. Рыклин).

2.Что именно С. Семёновой и никем иным было предложено определение «органического прогресса» (как она сама говорит).

3. Что «пространство содержит в себе выпуклости и вогнутости, сверхэротически тяготеющие друг к другу (метафора как тождество разного) и друг от друга отталкивающиеся (повтор как разность тождественного)». И что «отсюда возникают виды и роды, формы, подобные друг другу, но друг от друга отличные (например, деревья в лесу или вообще растения, столь различные в своих видах и родах, но единые по сущности как растения)» (как заявляет О. Фомин).

Вы меня простите, но я настаиваю на том, чтобы Вы дали мне ответы ХОТЯ БЫ на эти вопросы. Пока Вы этого не сделаете, продолжать наш разговор я считаю бессмысленным. И до тех пор, пока Вы, высокий профессионал, этого не сделаете, я позволю себе остаться при своём мнении о тех, «кто сегодня делает философию в России».

Впрочем, я готов облегчить Вам задачу. Я продолжу с Вами разговор о тех, «кто сегодня делает философию в России», если Вы назовёте, где именно в библиографии Ж. Деррида указана работа, написанная в соавторстве с М. Рыклиным, которую сам М. Рыклин внёс в свою библиографию, как написанную в соавторстве с Ж. Деррида. И, что уж совсем просто, точно укажете то самое учебное заведение в Югославии, в котором «Основы Геополитики» Дугина приняты в качестве учебного пособия», как пишет г. Нилогов. Надеюсь, что хотя бы это для Вас – высокого профессионала – не составит труда.

Вот только тогда, когда я получу от Вас ответы на эти вопросы, я, может быть, и изменю свой тон в оценках «делателей философии», который Вам так не нравится.

 

Теперь, что касается Вашего собственного текста. Здесь я выделю три момента. Первый: Вы пишете: Могу лишь сожалеть, что проблему небытия Вы относите к псевдопроблемам (это лишний раз говорит о Вашей философской некомпетентности).

Помилуйте, уважаемый Натан Моисеевич! Где это я пишу, что отношу проблему небытия к псевдопроблемам? Самым убедительнейшим образом прошу Вас показать мне это место в моём тексте. Нигде я ничего подобного не говорил и не утверждал. А ведь Вы – высокий профессионал, упрекаете меня, скромного любителя, в некорректном цитировании. На всякий случай (исключительно для читателей), приведу это место из моего текста целиком:

После прочтения этого интервью я почему-то вспомнил В. П. Зинченко. На вопрос о том, верит ли он в существование у человека третьего глаза, Владимир Петрович ответил, что для начала следует разобраться с имеющимися двумя, ведь в психологии зрительного восприятия ещё много неисследованного. Думаю, что есть ещё много неисследованного в философии Бытия, так что, может быть, сначала разобраться с этим? Что же касается проблемы диалектики Бытия и Небытия, то мне гораздо более интересным представляется подход Ф. Т. Михайлова, который он развивал в своей последней книге «Самоопределение культуры». Без экзотики и претензий на абсолютность, но логически строго, доказуемо и интересно.

Видите, я пишу, что после прочтения Вашего текста я почему-то вспомнил Владимира Петровича Зинченко. И поясняю, что есть ещё много неисследованного в философии Бытия, и это мне интереснее, чем Ваша философия Небытия. Ничего в этом тексте не указывает, что философию Небытия я отношу к псевдопроблемам. Так что говорит это не о моей, как Вы выразились, философской некомпетентности, а совсем о другом, не хочу уточнять, чтобы не ставить Вас в неловкое положение.

Больше того, в письме своём я писал совершенно ясно, что «философия бытия мне интереснее, чем Ваша философия небытия. Включая и теорию «философии небытия» и практику «философии небытия». С кавычками и без». Понимаете, мне интереснее философия Бытия, чем философия Небытия. Это что, стало нынче преступлением или свидетельством философской некомпетентности?

 

Момент второй. Я сослался на интересный, с моей точки зрения, подход к проблеме диалектики Бытия и Небытия, представленный в книге Ф. Т. Михайлова «Самоопределение культуры». Вот бы Вам хоть как-то отреагировать на это, начать разговор на эту тему. Сравнить подход философа Михайлова с подходом философа Солодухо, например. Ведь это же Ваша тема! Если вам не с руки, то Вы могли бы предложить сделать это мне. Тогда, в профессиональном разговоре, Вы бы и выявили мою философскую компетентность или некомпетентность. Но увы... вместо этого разговора Вы, высокий профессионал, предпочли путь развешивания ярлыков и нелепых обвинений. Не интересен Вам разговор по существу. Вместо этого Вы прислали мне материалы о Российском Онтологическом обществе, о деятельности которого я и без этого знаю. Да ещё и (для пущей убедительности, наверное) написали, с присущей Вам скромностью, что в значительной степени «благодаря моей инициативе за последние десять лет эта проблема также стала находиться в центре внимания большого числа отечественных онтологов». И это – вместо разговора, который мог бы быть интересен, по крайней мере, для меня.

Если бы я сделал то же самое, то есть вместо разговора по существу послал бы кому-то из коллег материалы некой научной ассоциации или какого-то психологического общества, да ещё с письмом с упоминанием собственных заслуг, то меня выгнали бы с работы за профнепригодность. И правильно сделали бы, между прочим. У нас работают профессионалы, которым и в голову не придёт делать такие вещи.

 

Момент третий. В своей рецензии я обратил внимание на следующий фрагмент Вашего интервью. Цитирую: Подавляющее большинство философов отказывают небытию в онтологическом статусе; если они и признают небытие, то лишь в гносеологическом смысле. Небытие как непознанное, небытие лишь как логическая категория, вторичная и производная от категории бытия. За бытием же, естественно, признаётся онтологическая содержательность (стр. 321-322).

Я прокомментировал его так: По-моему, всё как раз наоборот! Большинство философов признают небытие отнюдь не в гносеологическом, а именно в онтологическом смысле. И совсем уж мало кто признает небытие исключительно как непознанное, как логическую категорию, вторичную и производную… Но, может быть, мы с Н. Солодухо просто разных философов читаем.

Мы, видимо, действительно читаем разных философов. И хоть я, по Вашим словам, прочитал лишь одну-две философские книжки, Вы, конечно, прочитали много больше, раз говорите о том, что «подавляющее большинство философов отказывают небытию в онтологическом статусе». Ведь для того, чтобы утверждать такое, необходимо, как минимум, прочитать книги подавляющего большинства философов, не так ли? Так вот, это неправда, уважаемый Натан Моисеевич, что подавляющее большинство философов отказывают небытию в онтологическом статусе. Да Вы и сами это знаете, потому и в своём письме уже не говорите о «подавляющем большинстве философов», а просто о «большинстве философов». Но дело в том, что в своём тексте Вы утверждаете, что подавляющее большинство философов отказывают небытию в онтологическом статусе. Я же утверждаю, что рефлексия над собственными текстами и мыслями и ответственность за них – есть необходимое качество настоящего философа, а отсутствие такой рефлексии есть верный признак «философской попсы». Вот и скажите, пожалуйста, является ли это Ваше утверждение, представленное в Вашем тексте, отрефлексированным и ответственным или не является? Но не буду настаивать.

И, последнее замечание. В вашем письме имеется одно место, которое я сначала принял за оплошность и не придал ему значения. Я надеялся, что в следующем письме Вы эту оплошность исправите. Но Вы этого не сделали, так что придётся это сделать мне. Вот цитата из Вашего письма: И тот критерий, по которому шел отбор, может быть, и есть самое удачное в этой книге (что Вы не смогли оценить по достоинству). Отбирались те, кто имеет свои собственные философские тексты и изложенные в них авторские концепции (замечу, что, к сожалению, не все попавшие в эту книгу отвечают этому критерию).

Обратимся к тексту книги. Г. Нилогов пишет:

Наиболее объективным критерием в определении философа может служить наличие у него собственно философского текста, в котором предложена авторская концепция (стр.8).

А вот как выглядит мой комментарий: Получается, что Сократ под определение философа не подпадает. Не знал он, бедный, что когда-то из за этого откажет ему г. Нилогов в праве быть философом. Не знаю, как Вы, а для меня Сократ – философ, а вот г. Нилогов, даже при наличии «собственно философского текста» - не Сократ.

Так что в цитированном фрагменте речь идёт не о критериях отбора материалов в означенную книгу, а о критериях «определения философа». Вы упрекаете меня в некорректном цитировании. Я не буду отвечать тем же. Пусть читатели этой нашей переписки сами сделают вывод.

Предложенный критерий «определения философа» - откровенно слабый. И я не рискнул бы назвать этот критерий «самым удачным из того, что есть в этой книге». Хотя бы только потому, что этот критерий, в свою очередь, предполагает, что существуют точные критерии того, какой текст можно считать «философским текстом», а какой – нет. Любой профессионал скажет, что точных и ясных (наиболее объективных или наименее объективных) критериев для этого нет. И это, между прочим, является серьёзной философской проблемой. А так, получается, что философ – это тот, кто пишет философские тексты, а философские тексты, в свою очередь, – это то, что пишут философы. Чувствуете, каков этот критерий? У нас в психологии тоже есть нечто подобное: интеллект – это то, что измеряют при помощи тестов на интеллект. Но, разумеется, это только шутка, и никто из профессиональных психологов не считает этот критерий определения интеллекта наиболее объективным. Так что «критерий определения философа», предложенный г. Нилоговым, на поверку оказывается очень слабым. И оценил я его именно по достоинству, тем более, что достоинства его сомнительны, а недостатки очевидны. На это я обратил внимание в своём комментарии.

А если говорить о критериях, по которым составитель выбирал «философствующих субъектов» (это – Ваши слова) и их тексты для своей книги – то о них он сам говорит весьма определённо. Я уже упоминал, что сам он свои собственные тексты называет «словесным гноем философствования», а тексты В. Миронова (автора, которого он включил в книгу) – философским говном. На страницах своего блога он весьма нелицеприятно (если не сказать хуже) высказывается о философских текстах А. Зиновьева, М. Эпштейна (включив их в свою книгу). И такие оценки не вызывают у Вас никакого протеста. Вы обрушиваетесь на «любителя» Вересова, но не обращаете внимания на критерии Нилогова. Мне не хочется думать, что делаете это лишь потому, что и Ваш текст он в свою книгу включил. Но что мне остаётся? Мне остаётся думать, что Вы разделяете критерии г. Нилогова и его оценки философских текстов, о которых я сказал. Такая позиция называется нравственной неразборчивостью. А ну как в следующий раз г. Нилогов назовёт философским говном Вашу книгу, что делать будете?

Я в своей рецензии выступаю против философствующей попсы – то есть против тех, кто приписывает себе открытия, которых они не совершали, и соавторов, которые с ними ничего не писали. Я выступаю против тех, кто плохо знает классические тексты, кто не в ладах с историей и географией. Я выступаю против тех, кто занимается профанацией философии, против тех, в чьих текстах откровенная чушь подаётся как «оригинальная философская мысль». Я выступаю против тех, кто допускает очевидные логические ошибки в рассуждениях. Я выступаю против тех, кто не утруждает себя аргументацией. Я выступаю против тех, кто «с юношеским задором» обливает читателя «словесным гноем философствования». Я выступаю против тех, кто собственное косноязычие и косномыслие выдаёт за оригинальный философский стиль. Эта моя позиция совпадает с позицией некоторых философов, представленных в книге – В. Миронова, Е. Смирновой, А. Пятигорского, Е. Петровской, К. Крылова. И я рад этому.

Общий тон моей рецензии (может быть, излишне эмоциональный) – лишь следствие этой моей позиции. Это тон возмущённого читателя, и моя рецензия не предназначена для публикации в академическом журнале. Я думаю, что читатель моей рецензии сможет отделить мои оценки некоторых «философствующих субъектов» от аргументов, которыми я эти оценки подкрепляю.

Настоящий философ отвечает за свои тексты, как любой профессионал отвечает за свою работу. Отвечает по гамбургскому счёту. А вы, уважаемый Натан Моисеевич, защищаете не философию, а безответственных болтунов, да и сами позволяете себе некоторые безответственные, непродуманные заявления, на которые я обратил внимание в нашей переписке.

Подведём итог.

Вы пишете в своём письме: Правда, кое-кто может сказать, что любителей бьют… Но это тема другого разговора.

Я не скажу, что любителей бьют. Я скажу иначе: Вы не смогли или не захотели в своих письмах чётко и ясно показать, где и в чём я не прав в оценках текстов «философствующих субъектов», хотя это-то, как профессионалу, Вам и нужно было сделать в первую очередь. В своём письме я прямо предложил Вам это сделать. И, если бы Вы откликнулись на это моё предложение, то тогда бы и состоялся разговор по существу. Не моя вина, что разговор этот не состоялся. Вам это, видимо, не интересно. А мне не интересна Ваша теория философии небытия. Так что, продолжать разговор не имеет смысла в виду отсутствия обоюдного интереса. «Поверка», о которой Вы пишете, оказалась поверкой не только для меня, но и для Вас. Так что, здесь не любителей бьют. Здесь, скорее, унтер-офицерская вдова, которая сама себя высекла. Пусть читатели этой нашей переписки сами делают вывод, кто из нас оказался в положении этой унтер-офицерский вдовы.

Впрочем, польза от нашей переписки есть. Мне, как психологу, интересующемуся философией, было интересно узнать о тех, «кто сегодня делает философию в России». Вы мне помогли в этом. Спасибо.

 

Искренне желаю Вам успехов.

С уважением

Николай Вересов.

03.05.08

 

 

 

Письмо Н. Солодухо – Н. Вересову от  9-10.05.08

 

           Уважаемый Николай Николаевич!

 

     Прошу прощения за то, что не смог сразу же ответить на Ваше письмо от 3 мая, так как находился в больнице и только сегодня (8 мая) вечером вернулся домой, и прочел Ваше последнее письмо, включенное в подборку.

            К сожалению, все закончилось тем, чем обычно кончается – переходом «на личности» с разговора о теме по существу (хотя она у Вас, надо отметить, тоже присутствует).  Делается это по принципу «сам дурак»: ах, ты меня назвал любителем, а сам-то ты кто такой? Ах, ты меня упрекнул в некомпетентности, так сам на себя посмотри! И т.д. и т.п.

           Жанр такого диалога предполагает обязательно ответить на ответ. Каждый настаивает на последнем ответе. И такой диалог с «дурной бесконечностью» может никогда не закончиться. Хотя каждый говорит, что это есть его последнее письмо на данную тему и что ему уже порядком надоело перемалывать одно и то же.

             И все же не наклеивая на Вас ярлыков, как это делаете Вы в своем последнем письме, отмечу  следующее.

 

             Первое, прочтите мое первое письмо к Вам от 18 апреля и Вы сами увидите, что ушли от его темы и не ответили сразу на него по существу. После Вашего ответа на это письмо было ясно, что вести дальнейший разговор бесперспективно.

 

             Второе, не знаю, специально или в пылу обиды Вы не заметили, что в моем письме от 29 апреля я пишу «любитель психолог» (и по контексту этого письма и из других моих писем ясно, что речь идет о Вашем любительстве в отношении философии, а не в отношении психологии; это же, кстати, по существу признаете и Вы в рецензии и в своих письмах). Поэтому,  когда Вы заменяете выражение «любитель психолог» на «психолог-любитель» (что имеет совсем другой смысл), то такая подмена дает Вам основание переходить к обвинениям в мой адрес, и на этой искаженной Вами посылке Вы строите все свое последнее письмо.

           Еще раз подчеркиваю, что во всех письмах и я, и Вы в различных терминах говорили о Вашем любительстве в области философии, а не в области психологии. На этом и основан пафос моих претензий к Вам: Вы психолог – вот та область, где Вы и можете «профессионально громить своих врагов».

 

Третье, как психолог Вы умеете здорово все перекрутить и запутать. Психологические штучки у Вас получаются успешно именно потому, что Вы профессиональный психолог. Например, осталось за кадром мое письмо, где повергались оценке некоторые действия А.Нилогова, и вот в мой адрес идет череда нравственных упреков, которая таинственно начинается так: Первая – глубокое различие в наших нравственных позициях, ставшее для меня очевидным в свете некоторых обстоятельств, которые я не хотел бы здесь обсуждать и которые Вам известны. Простите, а ведь читатель может подумать черт знает что! На самом же деле речь идет о том, что я согласился давать интервью А.Нилогову в 2006 году и затем попал в рецензируемую книгу. Тот же прием Вы используете в целом с А.Нилоговым – разговор переведен на его личность и оценку его моральных качеств, и это вместо ответов на мои претензии по содержанию рецензии. Или еще, Вы неоднократно упрекаете меня в нескромности за фразу, сказанную мной об авторах книги в целом («наиболее ярких, неординарных людей России, причастных к философии»), адресуя эту фразу лично ко мне. И эти «психологические приемчики» у Вас на каждом шагу. Не заметные для возможного стороннего читателя, подмены весьма бросаются мне в глаза.

 

Четвертое. Вы мне предлагаете подробно анализировать Вашу рецензию – я этого делать не буду. Лучше за это время я напишу пару десятков страниц собственного текста. Вы, судя по Вашей рецензии, любите покопаться в чужих текстах, отыскивая в них «гнильцо», а мне нравится писать собственные философские тексты, содержащие авторскую концепцию!

Между тем я дам краткие пояснения по сути Вашей рецензии сначала в части философии небытия. В последнем письме Вы отмечаете три момента.

            1. Вам не нравится, что я квалифицирую Ваше отношение к проблеме философии небытия как к псевдопроблеме. Мой вывод следует из Вашего сравнения этой проблемы с проблемой «третьего глаза» (известной в науке как псевдопроблема) и пренебрежительного отношения к теме небытия (в письме от 28.04.08 Вы пишете: И философия бытия мне интереснее, чем Ваша философия небытия. Включая и теорию «философии небытия» и практику «философии небытия». С кавычками и без.) и т.п. Да и в рецензии свой разбор интервью под названием Теория «философии небытия» начинаете с того, что Вас развеселило само название интервью. И должен Вам сказать, что дело здесь не в слове «теория» - Вам сама тема показалась несерьезной (значит, Вы не понимаете ее значимости) и к тому же научно не верифицируемой (и тогда, с точки зрения  аналитической философии, это также псевдопроблема).

            2. Я с уважением отношусь к Ф.Т.Михайлову и его работам, в частности, к его книге «Самоопределение культуры», однако указанная Вами работа специально не посвящена проблеме небытия. И вообще – специальных работ по проблеме философии небытия, насколько мне известно, у Ф. Т. Михайлова нет.

3. Мои указания на то, что большинство (или подавляющее большинство) философов не признает онтологический статус небытия, Вы оцениваете как ошибочные, безответственные (?) и т.п. исходные посылки моей теории «философии небытия». Между тем, существует европейская традиция, заложенная Парменидом, которая пока превалирует в западной философии и науке (примерно то же говорил и М.Хайдеггер). Но главное в другом – число философов, признающих или не признающих реальность небытия, никак не влияет на содержание моей теории и на ее основные положения (см. книгу: Солодухо Н.М. Философия небытия, Казань, 2002). Вы просто привязались к фразам, с которых начинается мое интервью, и у Вас здесь вышла старая логическая ошибка: «post hoc, ergo propter hoc» - «после  того, следовательно, вследствие того».

Все это еще раз говорит о Вашем поверхностном подходе к анализируемым  текстам.

Вы хотите конкретики в адрес иных Ваших замечаний, указанных в последнем письме? – Извольте. Относительно «вопиющих» (не обвиняйте меня в неточности цитирования – это мой термин) ошибок авторов, подмеченных Вами, могу сказать следующее:

1)                         где возникла наука – в Греции (Ф.Гиренок), Китае или Египте (а может, в

 Древнем Вавилоне, ведь там были составлены таблицы умножения, обратных величин, квадратов и кубов чисел?) – самой науке пока точно неизвестно (кстати, что считать наукой и началом ее развития?);

2)                         фраза «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мир…»

 (О. Фомин) – есть не более как философско-мифологический пассаж автора, вполне простительный, так как остается еще вопрос: к чему ближе философия – к науке или мифологии? (Философия – наука или не наука?  Единого мнения нет и среди философов);

3)                         то, что М.Рыклин не находит аутентичность текстов у Ж. Делёза или у М.

 Фуко, дело хозяйское, и к его авторской концепции отношения не имеет;

4)                         если С. Семёнова дала свое определение «органического прогресса», то

она проделала то, что делается почти в каждой диссертации – дается новое авторское определение известным понятиям – ну и что в этом плохого?

5)                         то, что Фомин выдает диалектические сентенции в средневеково-

возрожденческом духе (на манер, скажем, Н.Кузанского): «пространство содержит в себе выпуклости и вогнутости…» - отражает специфику его философствования;

6)                         даже если Вы не найдете в библиографии Ж.Деррида работу в

 соавторстве с М. Рыклиным и в Югославии не отыщете учебное пособие А.Дугина (а может, плохо ищете?), от этого концептуальные взгляды ни Рыклина, ни Дугина нисколько не пострадают.

 

Что же касается Вашей критики слова «ДЕЛАЕТ» в названии рецензируемой книги, то это показатель того, что просто привязаться не к чему. Вот Вам пассаж как любителю логики. Любое дело надо делать. Философия – дело (причем дело серьезное). Философию надо делать, как и любое другое дело.

 

Не на такие отстраненные, спорные или второстепенные моменты следует обращать внимание, когда в книге поставлен вопрос: разрабатываются сегодня в России свои, особые философские концепции и теории – или они не разрабатываются? Вот в чем суть проекта «Современная русская философия», реализуемого в рецензируемой книге «Кто сегодня делает философию в России». Вот почему отыскивались философствующие субъекты (то есть субъекты философского познания мира, работающие не только в философии, но и в переходных с философией сферах), имеющие собственно философские тексты, в которых содержатся авторские концепции.

 

На других моментах и вопросах Вашего последнего письма я не останавливаюсь в целях экономии времени. За другими, не упомянутыми здесь, авторами остается их право самозащиты от Вашей рецензии.  Надеюсь, и они когда-нибудь скажут свое слово.

 

Еще раз прочитав подборку писем, включенных в нашу переписку вместе с этим письмом, я соглашаюсь на их публикацию на странице, где размещена Ваша рецензия. Наверное, должна быть представлена реакция хотя бы одного автора, рецензируемой книги. Правда, меня сильно смущают некоторые выражения, использованные Вами в последнем письме от 3 мая, которые под стать уличной склоке (невольно вспомнишь высказывание А.Сосланда о характере философского спора). Между тем, возможно, наша переписка в целом кому-то покажется занимательной и даже полезной.

 

Мне остается только пожелать Вам успеха с последней, пятой частью Вашей рецензии.

У нас сегодня наступил День Победы. С праздником!

 

Ваш,

Н.М.Солодухо

9 - 10.05.08

 

 

Николай Вересов – читателям (16 мая 2008)

 

Это письмо – не очередной ответ Н. Солодухо, а обращение Н. Вересова к читателям этой переписки. Почему? Во-первых, потому что переписка, действительно, слишком затянулась. И, во-вторых, как пишет Натан Моисеевич в последнем письме:

 

Вы мне предлагаете подробно анализировать Вашу рецензию – я этого делать не буду. Лучше за это время я напишу пару десятков страниц собственного текста.

 

Поскольку моя рецензия является единственной темой нашей переписки, после этих слов её продолжение действительно теряет всякий смысл. Так что я, принимая эту позицию Натана Моисеевича, завершаю нашу переписку обращением к читателям. Разумеется, если Н. М. Солодухо посчитает нужным, он тоже может ответить своим обращением к читателям. Он имеет на это полное право, даже несмотря на то, что его письмо было первым и в силу принципа паритета последним должно быть моё.

 

Но это, повторяю, не важно. Важно другое. Есть то, что меня в нашей переписке огорчает, и есть то, что радует.

 

Сначала я скажу о том, что меня в нашей переписке с Н. М. Солодухо огорчает. Огорчает меня то, что она напоминает какую-то затянувшуюся склоку. Перехлёст эмоций, взаимные выпады, жёсткие и не всегда справедливые оценки, переход на личности и т.д. В ситуациях такого рода, как правило, виноваты оба участника. Но, может быть, это простительно. Н. М. Солодухо это простительно в большей степени, ведь он находится в позиции защищающегося. Мне, как психологу, это простительно в меньшей степени. Если наша переписка будет опубликована, то читатель, надеюсь, извинит нас обоих за эти эмоциональные выплески, и сосредоточится на аргументации сторон.

 

А теперь о том, что меня в нашей переписке радует. В последнем письме Натан Моисеевич дал ответы на те вопросы, которые я поставил. Появилась возможность разговора по существу. И это я могу только приветствовать. Ради этого я готов оставить без внимания упрёки Натана Моисеевича в мой адрес, которые содержатся в его последнем письме - упрёки в философской некомпетентности, поверхностности, запутывании сути дела, в логических ошибках, в том, что мне нравится отыскивать гнильцо у авторов и т. д.

 

Оставим эмоции. Появилась возможность поговорить о сути дела, а это важнее обид и эмоциональных всплесков. Итак, обратимся к сути вопросов. Заранее прошу прощения у читателя за обильное цитирование: я делаю это только для того, чтобы не уходить от темы и быть точным в формулировках.

 

В своем письме я сформулировал ряд вопросов и получил ответы Натана Моисеевича. Обозначу их номерами, для того, чтобы читателю было легче ориентироваться.

 

1. В книге «Кто сегодня делает философию в России» Ф. Гиренок написал следующее:

 

Философия всегда имела локальную размерность. Скажем, в Индии никакой философии в греческом смысле не было. Там были другие условия мышления, по-иному настроенные интеллекты. Поэтому многое из того, что происходило в Европе, не имело соответствия в Китае и Индии, и наоборот. Поэтому наука, например, возникла в Греции, а не в Китае (стр. 55).

Мой комментарий был таким:

В Индии и вправду философии в греческом смысле не было. А в Греции не было философии в индийском смысле. Всё так. Китай только жалко. Откуда там наука-то появилась? Наверное, из Греции ветром занесло? С историей у нашего журналиста явно нелады. Оставляю без комментариев. Синологи - отдыхают.

Н. Солодухо, критикуя мой комментарий, отвечает на него так:

 

Где возникла наука – в Греции (Ф.Гиренок), Китае или Египте (а может, в

Древнем Вавилоне, ведь там были составлены таблицы умножения, обратных величин, квадратов и кубов чисел?) – самой науке пока точно неизвестно (кстати, что считать наукой и началом ее развития?);

 

Итак, где возникла наука, самой науке пока точно неизвестно. Примем это как факт. Когда кто-то утверждает, что «наука возникла в Греции, а не в Китае», то на каком основании он это делает? Таких оснований может быть два: (1) Где возникла наука самой науке пока точно неизвестно, потому можно городить что вздумается. (2) Где возникла наука самой науке пока точно неизвестно, а философу Ф. Гиренку - известно. И он это использует как пример, подтверждающий некую философскую мысль (поэтому наука, например, возникла…).

Tertium non datur. Оба варианта – не в пользу Ф. Гиренка. И потом, при чём здесь Китай? В Китае-то откуда наука взялась? Или она там вообще ещё не возникла в силу «по-иному настроенных интеллектов»?

 

2. Фрагмент текста О. Фомина:

 

— Моя философская система большей частью наследует Плотину, александрийской герметике, Дионисию Ареопагиту, Василию Валентину, Фулканелли. Базовые начала этой онтологии: сущность (душа, сульфур), субстанция (дух, меркурий) и форма (тело, соль). Становление представляет собой сверхэротизм этих начал, обеспеченный беспрерывным актом абсолютной субстанции (дух, материя, хаос, меон). В этом акте беспредельное (апейрон) или полюс растворения (меон) как первая субстанция и множественное приходит во взаимодействие с пределом (перас) или чисто потенциальным полюсом сгущения, каковой можно поименовать первой сущностью и Единым. Их совокупление порождает мысль первой сущности о себе самой, что можно именовать первой формой или Сыном, нусом… (стр. 341).

 

Мой комментарий был таким:

 

Понять, действительно, трудно. А оценить – ещё труднее. Я за это дело не возьмусь. В философии О. Фомина, благодаря «сверхэротизму этих начал» «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мысль сущности (то есть, надо понимать, души-сульфура) о себе самой…». Чего только не порождает совокупление! Но чтобы мысль? Это, действительно, философское открытие. Не зря, видно, говорят об опасности случайных половых связей.

 

Н. Солодухо поясняет, как философ, что

 

…фраза «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мир…» (О. Фомин) – есть не более как философско-мифологический пассаж автора, вполне простительный, так как остается еще вопрос: к чему ближе философия – к науке или мифологии? (Философия – наука или не наука? Единого мнения нет и среди философов)

 

Разберём подробно. По О. Фомину, «совокупление меона (или апейрона) и пераса порождает мысль сущности (души-сульфура) о себе самой…», а не «порождает мир», как говорит Н. Солодухо. Я не цепляюсь, а просто хочу быть точным в цитировании. Так вот, эта фраза О. Фомина – не просто философско-мифологический пассаж. Это часть его ответа на вопрос, что представляет собой его философская система (стр. 341). Это – важный, если не самый важный компонент его системы. Кстати, ни в вопросе, ни в ответе О. Фомина нет и речи о соотношении философии и мифологии. Честно скажу, эта его мысль представляется мне даже не мифологическо-философским пассажем, а простой ахинеей. Но это только моё личное мнение, которое я даже не высказывал в комментарии. Наоборот, в комментарии я сказал, что я не понимаю всей её глубины и не берусь оценивать.

 

Является ли философия наукой или не является – в этом единого мнения, действительно, нет. И этот «пассаж» О. Фомина действительно можно считать простительным, если исходить из того, что философия наукой не является… Во всяком случае, никаких научных доказательств (или просто логических аргументов), подтверждающих глубокую философскую сущность этой мысли О. Фомина, ни в его тексте, ни в письме Н. Солодухо нет. Quod gratis asseritur, gratis negatur.

 

3. М. Рыклин высказался в том смысле, что

 

…И у Делёза вы не найдёте так называемых аутентичных текстов. И у Фуко. Смешно представление, будто оригинальность лежит исключительно в области самовыражения философа (стр. 253)

 

Я прокомментировал это так:

 

Представление, будто оригинальность лежит исключительно в области самовыражения философа - действительно смешно. Однако, не менее смешно утверждать, что у Ж. Делёза или у М. Фуко нет аутентичных текстов. Я, конечно, понимаю, в России в околофилософском сообществе всё действительно страшно запущено, но зачем вводить людей в заблуждение? На каком основании "Логике смысла" отказано в праве считаться аутентичным текстом? И почему «Слова и вещи» - не аутентичный философский текст? Видимо, у философа М. Рыклина какие-то особые критерии аутентичности, мне неведомые.

 

Натан Моисеевич Солодухо отреагировал на это следующим образом:

 

То, что М.Рыклин не находит аутентичность текстов у Ж. Делёза или у М. Фуко, дело хозяйское, и к его авторской концепции отношения не имеет…

 

Во-первых, эта мысль М. Рыклина имеет самое непосредственное отношение к его авторской концепции, в частности к его пониманию роли Другого... Эту мысль М. Рыклин использует в качестве аргумента для обоснования некоторых положений своей авторской концепции. В этом легко убедиться, если внимательно прочитать его текст, который я комментирую. Во-вторых, можно что угодно говорить о Ж. Делёзе и М. Фуко, но писать, что у них нет аутентичных (от греч. authentikos - подлинный) текстов, может только тот, кто либо (1) не читал их работ, либо (2) использует собственные, отличные от общепринятых, критерии аутентичности, либо (3) сознательно вводит читателя в заблуждение. Так в чём же причина? (1) Я не думаю, что М. Рыклин не читал работ Ж. Делёза и М. Фуко. (2) Ни в этой статье М. Рыклина, ни в других его текстах я не нашёл никаких упоминаний о каких-то особенных, его собственных критериях, по которым он определяет аутентичность философских текстов. Наоборот, я убедился, что М. Рыклин использует общепринятые критерии аутентичности. Так что же остаётся думать? Вводит или не вводит читателей в заблуждение своим текстом М. Рыклин? Чуть ниже мы вернёмся к этому.

 

4. С. Семёнова утверждает следующее.

 

Мною же было предложено определение «органический прогресс» (стр. 294-295)

 

Привожу мой комментарий:

 

С. Семёнова, говоря о своём вкладе в философию, утверждает, что ею «было предложено определение «органический прогресс». Понять это можно так, что именно С. Семёновой и никем иным было предложено определение «органического прогрессА». Я, конечно, прошу меня извинить, но с этим согласиться никак не могу. И не только я. С этим наверняка не согласились бы Карл Эрнст Бэр, Герберт Спенсер, да и оба Соловьева – Сергей Михайлович и Владимир Сергеевич. У С. Семёновой получается точь-в-точь как у гоголевского Ноздрёва: «Видишь, лес? И лес этот мой! И то, что за лесом, - тоже моё!»

 

Н. М. Солодухо отвечает на этот комментарий так:

 

…если С. Семёнова дала свое определение «органического прогресса», то

она проделала то, что делается почти в каждой диссертации – дается новое авторское определение известным понятиям – ну и что в этом плохого?

 

Если бы это было так, то не было бы и вопроса. Но С. Семёнова не говорит, что она дала новое авторское определение «органического прогресса». Она говорит, что именно она предложила определение «органического прогресса». И говорит она это, отвечая на вопрос: Ввели ли вы какие-нибудь новые философские понятия и термины? (стр. 294)

 

Но допустим, что С. Семёнова имела в виду, что она ввела своё, авторское определение этому известному понятию. Но в этом случае (как в любой диссертации) она должна была бы, пусть в самой краткой и сжатой форме, показать, чем её авторское определение отличается от уже существующих определений этого известного понятия. Или, хотя бы, упомянуть эти определения, или просто назвать тех, кто это понятие действительно ввёл -  Карла Эрнста Бэра, Герберта Спенсера и других. Ничего этого в тексте С. Семёновой нет. Любой читатель, не искушённый в философии, поймёт это так, что это именно С. Семёнова внесла вклад в философию, предложив определение «органического прогресса». А читатель, знакомый с философией, имеет полное право возмутиться, когда увидит подобного рода утверждения. Что касается меня, то я с такого рода утверждением С. Семёновой согласиться не могу, о чём и написал в своём комментарии.

 

5. Теперь о фрагменте из текста О. Фомина.

 

Пространство содержит в себе выпуклости и вогнутости, сверхэротически тяготеющие друг к другу (метафора как тождество разного) и друг от друга отталкивающиеся (повтор как разность тождественного). Отсюда возникают виды и роды, формы, подобные друг другу, но друг от друга отличные (например, деревья в лесу или вообще растения, столь различные в своих видах и родах, но единые по сущности как растения) (стр. 342).

 

И мой, несколько ироничный, комментарий:

 

Ну конечно, вот откуда появляются виды и роды! Включая деревья в лесу и вообще все растения. Появляются они в результате сверхэротического тяготения выпуклостей и вогнутостей пространства. А те, кто думают иначе – видимо, ничего не смыслят в философии. Ну точно, сакральная ботаника, не иначе… А скорее всего, сакральная сексология. Или даже сексопатология. Как метод философии - вполне годится. Каков философ, таковы и его методы. И наоборот.

 

Н. М. Солодухо объясняет мне, в чём я не прав.

 

…то, что Фомин выдает диалектические сентенции в средневеково-

возрожденческом духе (на манер, скажем, Н.Кузанского): «пространство содержит в себе выпуклости и вогнутости…» - отражает специфику его философствования…

 

Это – не просто сентенция. Эта «сентенция» есть часть ответа О. Фомина на вопрос интервьюера: «Каков Ваш основной философский метод?» (стр. 342). Речь идёт не об особенностях стиля и не о специфике философствования О. Фомина, а о его философском методе и результатах применения этого метода в исследовании философских проблем. Если в результате использования некоего философского метода философу удаётся доказать, что деревья в лесу (и вообще растения), а так же виды, роды, формы возникают от того, что пространство содержит в себе выпуклости и вогнутости, сверхэротически тяготеющие друг к другу, то любой читатель имеет полное право усомнится в адекватности такого философского метода.

 

Философский метод Н. Кузанского и «философский метод» О. Фомина – разные методы. Производить сентенции «на манер, скажем, Н. Кузанского» - не значит заниматься философией. Это значит производить сентенции «на манер, скажем, философии».

 

6. В своём письме я Н. М. Солодухо я писал следующее:

 

Я продолжу с Вами разговор о тех, «кто сегодня делает философию в России», если Вы назовёте, где именно в библиографии Ж. Деррида указана работа, написанная в соавторстве с М. Рыклиным, которую сам М. Рыклин внёс в свою библиографию, как написанную в соавторстве с Ж. Деррида. И, что уж совсем просто, точно укажете то самое учебное заведение в Югославии, в котором «Основы Геополитики» Дугина приняты в качестве учебного пособия», как пишет г. Нилогов. Надеюсь, что хотя бы это для Вас – высокого профессионала – не составит труда.

 

Ответ Н. М. Солодухо привожу целиком:

 

…даже если Вы не найдете в библиографии Ж.Деррида работу в соавторстве с М. Рыклиным и в Югославии не отыщете учебное пособие А.Дугина (а может, плохо ищите?), от этого концептуальные взгляды ни Рыклина, ни Дугина нисколько не пострадают.

 

Напомню, в чём состоит суть дела, и почему я задал эти вопросы.

 

Сначала о М. Рыклине и Ж. Деррида. На странице 246 рецензируемой книги написано, что М. Рыклин – автор книги «Деррида в Москве» (в соавторстве с Ж. Деррида), опубликованной в Париже в 1994 году и в Москве в 1993 г.

 

Мой комментарий состоял в следующем:

 

…а ведь и книгу они с Ж. Деррида написали в соавторстве – «Деррида в Москве» называется. Правда, в официальной библиографии Ж. Деррида она отсутствует, есть только указание на отдельную его статью в книге под редакцией М. Рыклина. Но это ведь не важно; главное, что она присутствует в списке публикаций М. Рыклина как написанная в соавторстве с Ж. Деррида. Это, конечно, мелочь. Только напоминает мне это другую историю: когда Соломон Волков готовил книгу своих разговоров с И. Бродским, он выступил в роли автора этой книги, но объявить И. Бродского соавтором всё же не решился…

 

В официальной полной библиографии Ж. Деррида действительно отсутствует книга «Деррида в Москве», как написанная в соавторстве с М. Рыклиным. Есть лишь упоминание о статье Ж. Деррида, опубликованной в книге под редакцией М. Рыклина. И эта книга действительно называется «Деррида в Москве». Так что не только я, а вообще никто не найдёт в библиографии Ж. Деррида работы в соавторстве с М. Рыклиным. От этого, конечно, концептуальные взгляды М. Рыклина никак не пострадают. От этого пострадает репутация учёного в цивилизованном академическом сообществе. Не знаю, как в России, но в западном академическом сообществе после такого рода вещей учёный утрачивает репутацию окончательно и навсегда. И немедленно лишается рабочего места и уважения коллег. А вот «философская попса» меньше всего думает о своей репутации, приписывая себе несуществующие открытия и соавторов, которые с ними не писали. Зачем же понадобилось делать это М. Рыклину? Для придания большего веса себе, как философу, и своей авторской концепции? В одном месте своего текста он говорит, что у Ж. Делеза и М. Фуко нет аутентичных текстов, в другом месте приписывает Ж. Деррида себе в соавторы. О каких концептуальных взглядах можно говорить, если человек, презентующий себя как серьёзного философа, делает такие вещи? И разве не в этом заключается, хотя бы частично, ответ на вопрос «Кто сегодня делает философию в России»?

 

Теперь о А. Дугине и его «Основах геополитики». На странице 413 рецензируемой книги говорится:

 

Во многих высших учебных заведениях России и других стран (США, Турция, Украина, Грузия, Армения, Ливан, Югославия, Польша, Венгрия, Румыния и т. д.) «Основы Геополитики» Дугина приняты в качестве учебного пособия (стр. 413).

 

Мой комментарий был таким:

 

Вот это, действительно, интересно. Автор статьи, видимо, решил сказать об этом, чтобы показать, что идеи А. Дугина имеют не только внутрироссийское, но и международное признание. Эффект, правда, получился прямо противоположный. Вроде бы серьёзная глубокая фундаментальная философская книга, а принята всего лишь в качестве учебного пособия? Вот и приходится гадать – то ли уровень этих учебных заведений так высок, то ли уровень книги так низок? Да и не верится мне, что такой предмет, как «геополитика», студенты в США и в Югославии учат по одному и тому же учебному пособию…

 

Я и попросил Н. М. Солодухо показать, в чём я неправ и назвать «то самое учебное заведение в Югославии, в котором «Основы Геополитики» Дугина приняты в качестве учебного пособия».

 

Натан Моисеевич в своём ответе посетовал, что я «плохо ищу». Разберёмся по сути вопроса. Во-первых, утверждение, что «Основы геополитики» А. Дугина используется в качестве учебного пособия в Югославии неверно, потому что такой страны нет на политической карте мира. Но, может быть, автор имел в виду, что книга О. Дугина использовалась в качестве учебного пособия в высших учебных заведениях Югославии в тот период, когда эта страна ещё существовала? С этим вопросом я и обратился к моей коллеге – сотруднице министерства просвещения Сербии, которая работает в отделе лицензирования учебников и учебных пособий для высших учебных заведений. Она ответила мне, что за последние 25 лет (в соответствии с банком данных министерства) книга «Основы геополитики» А. Дугина не использовалась в качестве учебного пособия ни в одном высшем учебном заведении. Не использовалась ни в Югославии, ни в Сербии. Хотя эта книга действительно переведена на сербский язык. И даже несмотря на то, что пятая глава шестой части этой книги называется «Геоплитика югославского конфликта»

 

Как и в случае с М. Рыклиным, от этого факта, концептуальные взгляды А. Дугина, никак не пострадают. Здесь я согласен с Н. Солодухо. Так ведь и я в своём письме назвал эти два последних вопроса самыми простыми, и выразил надежду, что ответить на них для Н. М. Солодухо не составит труда. Н. М. Солодухо ответил на них так, как счёл нужным.

 

Оставляю читателям этой переписки решать, насколько ответы Н. Солодухо на заданные мной вопросы были ответами по существу. Я называю некоторых «философствующих субъектов», представленных в рецензируемой книге «философской попсой», и привожу примеры из их текстов, на основании которых я делаю свой вывод. Натан Моисеевич Солодухо, в свою очередь, оспаривает мой вывод, называя этих авторов «наиболее яркими, неординарными людьми России, причастными к философии». Так кто же из нас двоих  защищает философию – психолог Николай Вересов, интересующийся философией, или философ Натан Солодухо? Пусть читатели нашей переписки сами делают вывод. Ведь и книга «Кто сегодня делает философию в России», и моя рецензия, и наша переписка - не для Н. Вересова и Н. Солодухо, а, в конечном счёте, для читателя.

 

Ещё несколько необходимых комментариев по сути вопроса.

 

7. В своем письме к Н. М. Солодухо я писал:

 

[В своей рецензии] я сослался на интересный, с моей точки зрения, подход к проблеме диалектики Бытия и Небытия, представленный в книге Ф. Т. Михайлова «Самоопределение культуры». Вот бы Вам хоть как-то отреагировать на это, начать разговор на эту тему. Сравнить подход философа Михайлова с подходом философа Солодухо, например. Ведь это же Ваша тема! Если вам не с руки, то Вы могли бы предложить сделать это мне. Тогда, в профессиональном разговоре, Вы бы и выявили мою философскую компетентность или некомпетентность. Но увы...

 

Натан Моисеевич ответил мне так:

 

Я с уважением отношусь к Ф.Т.Михайлову и его работам, в частности, к его книге «Самоопределение культуры», однако указанная Вами работа специально не посвящена проблеме небытия. И вообще – специальных работ по проблеме философии небытия, насколько мне известно, у Ф. Т. Михайлова нет.

 

Я принимаю этот ответ. Не берусь навязывать Натану Моисеевичу свои философские предпочтения. Книга Михайлова действительно специально не посвящена проблеме небытия. У Ф. Михайлова нет специальных работ по проблеме философии небытия. Таких работ нет не только у Ф. Михайлова. Их нет у подавляющего большинства философов (если верить тезису Н. Солодухо). Однако, будь я профессиональным философом, занимающимся философией небытия, то не стал бы ограничиваться анализом только тех работ, которые специально посвящены лишь проблеме небытия. Ведь в этом случае я просто отсекаю работы подавляющего большинства философов, в том числе и тех, кто анализирует диалектические отношения бытия и небытия. Так что тезис о том, что «подавляющее большинство философов отказывает небытию в онтологическом статусе», оказывается не столь уж безобидным. В этом случае «post hoc, ergo propter hoc» не является логической ошибкой.

 

А вот философия небытия, разрабатываемая Н. Солодухо, мне не интересна. Конечно, такое моё отношение вызвало негативную реакцию Натана Моисеевича. И я понимаю эту реакцию! Какой серьёзный философ не считает проблему, которой он занимается, интересной, и даже самой интересной? Но моё отношение не означает, что проблема небытия вообще неинтересна или не важна. И уж, тем более, это не означает, что я считаю проблему «философии небытия» псевдопроблемой. Время покажет.

 

8. В переписке мы коснулись вопроса о критериях определения философа, предложенных составителем рецензируемой книги. Напомню, о чём шла речь:

 

Вот как выглядит этот фрагмент в книге:

 

Наиболее объективным критерием в определении философа может служить наличие у него собственно философского текста, в котором предложена авторская концепция (стр.8).

 

А вот как выглядит мой комментарий:

 

Получается, что Сократ под определение философа не подпадает. Не знал он, бедный, что когда-то из-за этого откажет ему г. Нилогов в праве быть философом. Не знаю, как Вы, а для меня Сократ – философ, а вот г. Нилогов, даже при наличии «собственно философского текста» - не Сократ.

 

В своём письме к Н. Солодухо я пояснил этот комментарий следующим образом:

 

Предложенный критерий «определения философа» - откровенно слабый. И я не рискнул бы назвать этот критерий «самым удачным из того, что есть в этой книге». Хотя бы только потому, что этот критерий, в свою очередь, предполагает, что существуют точные критерии того, какой текст можно считать «философским текстом», а какой – нет. Любой профессионал скажет, что точных и ясных (наиболее объективных или наименее объективных) критериев для этого нет. И это, между прочим, является серьёзной философской проблемой. А так, получается, что философ – это тот, кто пишет философские тексты, а философские тексты, в свою очередь, – это то, что пишут философы.

 

Судя по тому, что ответа Н. Солодухо не последовало, я могу считать, что у Натана Моисеевича нет возражений. И я очень рад этому, ведь это значит, что хотя бы в чём-то мы нашли согласие. И это, может быть, самое важное из всей нашей переписки.

 

9. Теперь позволю себе ещё одно замечание, принципиально для меня важное. Пишу это не для Н. Солодухо, а для читателей.

 

Мой оппонент сетует:

 

…в мой адрес идет череда нравственных упреков, которая таинственно начинается так: Первая – глубокое различие в наших нравственных позициях, ставшее для меня очевидным в свете некоторых обстоятельств, которые я не хотел бы здесь обсуждать и которые Вам известны. Простите, а ведь читатель может подумать черт знает что! На самом же деле речь идет о том, что я согласился давать интервью А.Нилогову в 2006 году и затем попал в рецензируемую книгу. Тот же прием Вы используете в целом с А.Нилоговым – разговор переведен на его личность и оценку его моральных качеств, и это вместо ответов на мои претензии по содержанию рецензии.

 

Уважаемые читатели! Пожалуйста, не подумайте «чёрт знает что». В этой моей фразе нет ничего таинственного. Речь идёт именно о различиях в наших нравственных позициях, которая проявилась в отношении к г. Нилогову и его поступкам. Впрочем, внимательному читателю этой нашей переписки это и так ясно. Есть чистота и есть грязь – в отношениях, в словах и в делах. Кто-то стремится к чистоте, а кто-то предпочитает жить в грязи. В жизни случаются всякие ситуации. И люди, оказавшиеся в той или иной ситуации, ведут себя по-разному, в зависимости от своей нравственной позиции. Бывает так, что человек ступает в грязь и пачкается, вольно или невольно. Действительно, с кем не бывает? И когда ему говорят, что это – грязь и лучше было бы в неё не вляпываться, он может отреагировать на это по-разному. (1) Он может с этим согласиться. (2) Он может ответить, что тот, кто говорит, что это грязь, ничего не понимает, лезет не в своё дело и т.д. (3) Он может сказать, что это никакая не грязь, а Божья роса, например. (4) Он может сказать, что хоть это и грязь, но в ней есть что-то хорошее, так что ради этого не грех и испачкаться.

 

В последних трёх случаях становится очевидным, что у этих двух людей разные нравственные позиции, вот и всё. Nothing personal. Никаких упрёков.

 

10. И закончу я наш разговор коротким размышлением о философии и… о любви. Вот что пишет в своём последнем письме Натан Моисеевич:

 

Что же касается Вашей критики слова «ДЕЛАЕТ» в названии рецензируемой книги, то это показатель того, что просто привязаться не к чему. Вот Вам пассаж как любителю логики. Любое дело надо делать. Философия – дело (причем дело серьезное). Философию надо делать, как и любое другое дело.

 

Упрёк в свой адрес (что мне не к чему привязаться), оставляю, как и обещал, без ответа. А по сути вопроса скажу вот что. Есть две позиции. Первая: философию нельзя делать. Философией надо жить, и тогда философия останется живой. Вторая: философию надо делать, как и любое другое серьёзное дело. И это не индивидуальные позиции Н. Вересова и Н. Солодухо. Есть многие учёные (и философы и не философы) которые придерживаются первой позиции или второй. И если вдуматься, то эти позиции не так уж сильно противоречат друг другу. Но я всё-таки считаю, что философия – это любовь к мудрости, простите за высокопарный слог. Во всяком случае, в основе культурной философии лежит любовь к мудрости. А можно ли делать любовь? Вопрос, конечно, риторический. Кто-то любит, а кто-то занимается любовью (make love). Можно любить и заниматься любовью, а можно заниматься любовью не любя. Я уверен, что Н. Солодухо любит философию. Хорошую качественную культурную философию. Не просто делает философию, а любит. Я уверен также, что Натан Моисеевич негативно относится к профанации философии в любом виде. Во всяком случае, некоторые моменты в его письмах позволяют мне на это надеяться. Так к чему же продолжать разговор? Разве только для того, чтобы лишний раз убедиться в справедливости известного изречения tertius gaudens?

 

16.05.08

 

    

 

         Краткое слово к читателю от Н.Солодухо (16 мая 2008)

 

        Я бы не стал писать этих последних строк, если бы Николай Вересов не говорил от моего имени в своем обращении-ответе к читателю (объем которого составляет 10 страниц). Николай Николаевич извиняется перед читателями почему-то за нас двоих. Мне извиняться не за что и оправдываться не в чем. Корректность в отношениях с коллегами и порядочность к авторам исследуемых работ – всегда были моими правилами. Именно поэтому меня покоробил тон написанной Н.Вересовым рецензии (начиная с ее названия) на книгу «Кто сегодня делает философию в России», - с чего собственно и начался весь этот разговор.

Если Николай Николаевич, наконец, осознал свои ошибки и извиняется за них, то это только делает ему честь.

 

Всем любителям философии мне бы хотелось сказать следующее. Философские проблемы слишком сложны и многогранны, чтобы иметь однозначное окончательное решение. Философия лежит между наукой и искусством (в частности – литературой), не сводясь ни к тому, ни к другому, но обладая некоторыми их свойствами. В философии есть много специфических нюансов, которые начинаешь чувствовать, занимаясь ею десятилетиями. Профессиональный философ не станет строго судить (тем более – ерничая) другого философа за его авторский метод и подход, за своеобразие понимания истины, за его вкусы и пристрастия.

Дело в том, что в принципе можно подвергнуть критике любую философскую работу – и Платона, и Гегеля, и Гуссерля, заняв определенную философскую позицию. И посмеяться и поиздеваться над этими философами. Привязаться к чему-то можно всегда, было бы желание. Вспомните, как еще недавно были ниспровергнуты и раскритикованы святые для советского человека классические работы Маркса и Ленина. Однако монополией на истину не обладает никто. Обличительный иронизирующий тон критики себя изжил, тем более - после признания права на существование всех философских «измов»

         Сегодня профессионализм и толерантность в философии идут рука об руку так же, как по другую сторону – соединившиеся  вместе дилетантизм и критиканство.

Что же касается любви к философии, то она доказывается не декларациями, а добрым, уважительным отношением прежде всего к тем, кто делает, создает, творит философию, потому что без них не было бы и самой философии.

 

Н.М.Солодухо

         16.05.08